Петр 2 альтернативный - Страница 82

- Штат набирайте по своему усмотрению, Андрей Иванович. Денежное и вещевое довольствие сотрудников будет обеспечиваться в первую очередь, а чины присваиваться особым ускоренным порядком. Полагаю также, стоит в конных полках создать подразделения для борьбы с мародерами, которые будут готовить сотрудников и для вашей службы. Согласуйте мероприятия с военной коллегией. Людей старайтесь подбирать не самых знатных, всецело преданных мне и интересам государства.

После обеда, на пару с Левенвольде я отправился на Васильевский остров для разговора с Меншиковым. Александр Данилович выглядел лучше, болезнь похоже оставила попытки убить его. Но в глазах светлейшего князя застыл упрек в мою сторону. Я вздохнул и предложил ему посидеть на террасе дворца и поговорить откровенно.

- Задавай свои вопросы, Александр Данилович.

- Как твоё здоровье, Пётр Алексеевич?

- Неплохо. Мне сильно повезло, что стрелок оказался скверный, а от второй пули Федя Лопухин меня уберег да сам погиб.

Поговорили некоторое время об инциденте, и в какой-то момент Меншиков задал мне ожидаемый вопрос о причинах своего ареста.

- Причин три. Во-первых, мне больше не нужны опекуны. Может быть, мне и мало лет, но я справлюсь. Вторая причина, ты навязал мне в невесту свою дочь. Эта помолвка вызвала кучу проблем и ссор. Так что я принял решение найти себе невесту из другой страны, чтобы вельможи снова не передрались между собой. Подожди, не перебивай, я должен договорить. Третья причина в том, что я не могу полностью тебе доверять. Ты возглавляешь армию и гвардию. Два года назад с их помощью ты возвел на престол Екатерину, весной помог мне. Кто знает, может быть, завтра ты захочешь поменять меня на кого-то другого? Ты опасен, Александр Данилович. Но ещё опаснее гвардейцы под твоим командованием.

Дальше мы какое-то время спорили. Меншиков клялся о своей преданности, о происках врагов, о том, что с его уходом я стану беззащитен перед убийцами, которые непременно снова придут.

- Не беспокойся, Александр Данилович, я принял меры по усилению охраны. Сейчас, когда ты мне не мешаешь, это сделать легче. Лучше поговорим о твоей судьбе. Я хочу, чтобы ты подал в отставку со всех постов и уехал из Петербурга подальше. Зимой я буду в Москве и тебя там тоже не хочу видеть. Ты отлучён от Государева двора. Езжай на юг, поправляй здоровье, но в Петербургской и Московской губерниях не появляйся.

- Исполню, Государь, раз такова твоя воля. Буду молить господа, чтобы ты переменил гнев на милость. Но что будет с моей семьёй?

- Я заберу кольцо матери, которое подарил Марии, помолвка будет официально расторгнута, а её двор распущен. Ты волен выдать её замуж за кого-нибудь другого.

- Ей тоже уехать из Петербурга?

- Она мне не мешает. Опала касается только лично тебя, Александр Данилович.

- Спасибо и на этом, Ваше императорское величество.

Общение с Меншиковым меня изрядно вымотало. Говорить в глаза человеку, что он не справился, доказывать ему его несостоятельность достаточно бессмысленное занятие. Никого я не убедил, только нервы потратил. Но этот разговор был нужен мне. Всё же светлейший князь многое сделал для меня и страны. Во всех достижениях Петра I есть участие его правой руки - Александра Даниловича Меншикова. Фаворита обвиняли в воровстве, но сейчас воруют все. Был бы он изменник - я бы поступил по-другому.

Пройдя по анфиладе комнат, я зашел на женскую половину, где встретился с Дарьей Михайловной, супругой хозяина дома. Не успел даже ничего ей сказать, как она бухнулась передо мной на колени. По лицу немолодой женщины потекли слезы, и только Левенвольд помешал ей кинуться обнимать мои ноги.

- Не губи, царь-батюшка! - причитала женщина.

- Перестаньте, Дарья Михайловна! Никто никого не губит. Поезжайте в Раненбург, поправьте здоровье своё и Александра Даниловича!

Женщина завыла еще громче.

- Не гони, Петр Алексеевич! Не лишай своей милости! Погибнем мы все!

Вбежавшие в комнату дочери Меншикова попадали на колени рядом, добавив свои молодые голоса к тоскливой мольбе. Мой слабый голос еле слышен был в женском плаче, который на миг затихал и снова усиливался, как только я прекращал что-то говорить. Эту стихию невозможно было остановить без насилия. Хотелось плюнуть и уйти, но мне нужно было завершить дело. Я взглянул в лицо своей невесты:

- Мария Александровна. Наша помолвка расторгнута. Верни, пожалуйста, мне перстень матери.

Истерика усилилась и раздражённый Левенвольд чуть ли не силой вывернул руку девушки и снял кольцо с её пальца. Когда перстень оказался у меня, я сжал его в кулаке и глядя сверху вниз произнес:

- Тихо! Дайте мне сказать! Прекратите выть без причины! Александр Данилович ни в чём не обвиняется. Он получил отставку и приказ не появляться в Столицах. Так будет спокойнее мне и государству!

Плач возобновился и я попятился:

- Прощайте и не поминайте лихом!

В одной из комнат Зимнего дворца беседовали два Андрея Ивановича - невысокий плотный Остерман и крупный широкоплечий Ушаков. Не занимая определённого поста в стремительно растущей Канцелярии Е.И.В., вице-канцлер фактически являлся её руководителем. В своё время он принял решение порекомендовать императору бывшего руководителя Тайной канцелярии. Царь легко согласился и неожиданно поручил Ушакову не только расследование важных дел, но и собственную охрану, а в перспективе - тысячи солдат и огромную власть. Это пугало и барон уже ломал голову, как контролировать генерала. Пока же новый глава III Отделения С.Е.И.В. канцелярии не показывал нрав и признавал за Остерманом руководящую роль.